Холод 1920 года проникает не только под пальто беженцев, но и в души тех, кто ещё не понял, что родины у них больше нет. Сергей Нератов прибывает в Константинополь не как герой, а как тень — без жены, без детей, без будущего. Его форма поношена, сабля отдана за хлеб, а взгляд так пуст, что даже чаек над проливом облетает его стороной. И всё же, когда русская община, растерянная и голодная, ищет того, кто скажет хоть слово, кто встанет между ними и хаосом, выбор падает на него — не за силу, а за то, что он ещё способен держать стоящее лицо, пока остальные плачут в подворотнях.
Он не просил быть лидером. Он вообще не просил ничего — ни защиты, ни спасения, ни даже возможности забыть. Но теперь ему предстоит не просто выживать: ему нужно собрать из обломков бывших офицеров, гимназисток, священников и портных новую общину — не армию, а нечто хрупкое и живое, что сможет сохранить язык, веру и память о том, что было. В то время как вокруг кипит чужой город, полный турок, англичан и авантюристов, жаждущих купить русскую судьбу за доллар.
И в этой нелепой, почти театральной реальности Нератов находит странное утешение: пока он заботится о других, он не думает о себе. Пока он ведёт чужих детей в лагерь, он не слышит криков своих. А когда по ночам читает письма от никому не нужных стариков с просьбой найти могилу сына, он вдруг понимает — быть последним, кто помнит, тоже форма службы. Даже если теперь он солдат не империи, а памяти.
