Евгения Ракитина приехала в Черновку с ноутбуком, термосом и наивной верой в то, что пожар на лесопилке — действительно несчастный случай. Но уже к вечеру первого дня стало ясно: в этом посёлке даже вороны не каркают лишнего. Жители отводят глаза, мэр предлагает «просто выпить чайку», а начальник пожарной части вдруг вспоминает, что «кот у него родился» — причём в ту самую ночь, когда горела пилорама. Обгоревшие тела, которые никто не спешит опознавать, лежат в морге, как неловкое напоминание о том, что здесь давно не действуют законы, а лишь договорённости — старые, крепкие и кровавые.
Чем больше Женя копает, тем сильнее ощущает: Черновка держится не на брёвнах и гвоздях, а на молчании. У каждого здесь есть секрет, за который можно убить — или умереть. Особенно когда речь заходит о событиях двадцатилетней давности, когда исчезла вся смена лесопилки, а на следующий день внезапно появился новый владелец, с которым никто не спорил. Теперь, спустя годы, кто-то решил вспомнить старые счёты — и расплатился за это огнём. Но Женя не из тех, кто уезжает, услышав «лучше не лезь». У неё есть привычка — доводить дело до конца. Даже если конец скрыт в тайге, под трясиной и тремя поколениями лжи.
В этом расследовании нет погонь и перестрелок — только тишина, пропитанная дымом, и взгляды, полные недоговорённостей. И только когда Женя находит старую фотографию с улыбающимися рабочими — и одного человека, вырезанного ножницами из центра кадра, — она понимает: разгадка не в том, кто умер в огне, а в том, кто выжил и решил, что пора закрыть счёт.
