Лера никогда не носила белый халат — говорит, пугает будущих мам. Предпочитает лён, тишину и веру в то, что тело женщины знает лучше любого протокола. Её клиника в центре Москвы — не про технологии, а про доверие. Поэтому, когда к ней попала Маша — хрупкая, испуганная, с обручальным кольцом на пальце, но без фамилии в паспорте, — Лера сразу почувствовала: за этой беременностью стоит не любовь, а сделка. Но отказать не смогла. И не потому, что Шахов — человек, перед которым дрожат чиновники и банкиры, а потому что Маша шепнула: «Вы — последнее, что у меня осталось».
Роды пошли не так. Всё, что Лера считала священным — терпение, дыхание, время — вдруг стало обвинительным актом. Ребёнок оказался в реанимации, а Шахов, чьи миллионы не в силах купить здоровье сына, запустил машину возмездия. Следователи, эксперты, утечки в прессу — всё направлено на то, чтобы представить Леру фанатичкой, готовой пожертвовать жизнью ради идеи. Но никто не знает, что за час до родов Маша умоляла: «Только без кесарева — он сказал, что не примет ребёнка, если не будет «как у всех».
Теперь Лера ведёт не только борьбу за лицензию, но и за смысл своей профессии. Потому что когда за трагедией стоит не ошибка, а чужая корысть, справедливость требует не оправданий, а правды — даже если она разрушит всё, что ты строил годами. И особенно если эта правда начинается не в операционной, а в тишине между первым и вторым криком новорождённого.
