Поначалу Анна Островская думала, что голоса за стеной — это соседи сверху, которые опять включили старый радиоприёмник. Пока однажды ночью к ней в спальню не зашёл незнакомец в мокром пальто и не попросил предупредить его жену, что «ключ от сейфа — под горшком с фикусом». С тех пор её уютный мир из утреннего кофе, школьных рюкзаков и стирки стал раздваиваться: с одной стороны — жизнь заботливой жены и матери троих дочерей, с другой — тревожные шёпоты тех, кто не успел попрощаться с этим миром. И каждый раз, когда звенит чайник, Анна не знает — это муж принёс завтрак или кто-то из «там» пытается донести важное.
Она не хочет быть героиней. Ей хватает драмы в школьных спектаклях дочерей и вечных споров, кто забыл вынести мусор. Но когда призрак подростка с перерезанными запястьями просит лишь одного — чтобы его сестру не отправили в тот самый интернат, где «воспитатели» играют в судьбы, Анна не может остаться в стороне. Она ловко маскирует свои «прогулки» под походы в магазин или фитнес, но муж уже начинает замечать: в её взгляде иногда появляется чужая боль, которую не вытравить никаким отпуском на море.
Семья — её якорь, но способности — компас. И чем чаще призраки стучатся в её жизнь, тем яснее становится: совмещать невозможное — не значит выбирать. Возможно, настоящая забота — не только в том, чтобы накрыть на стол, но и в том, чтобы услышать тех, кого давно перестали слышать. Анна всё ещё накрывает на завтрак, но теперь заодно шепчет прохожему на улице: «Не заходи в тот подъезд — там тебя ждут не друзья». Потому что спасти чужую жизнь — тоже форма любви. Даже если за это тебя примут за чудачку. Даже если домой потом возвращаешься с пеплом в душе и пятнами от чая на блузке.
